На острове Зеландия, посреди Драгсхольмского леса, стояла высокая гора. Жил в той горе старый тролль, и наводил он страх на всю округу. И в дневную пору обходили люди это место стороной, а уж в сумерки и вовсе носу туда не казали. Правда, иной раз и выпадала нужда какому-нибудь путнику миновать троллеву гору. Тогда он плевал трижды через плечо и кидал в сторону горы горсть соли. Толкуют в народе, что нет вернее средства от нечистой силы, чем соль. Только и она, видно, не всегда помогает, потому что много народу загубил в том лесу тролль.
Немало лет лютовал он этак, а все ж и ему конец пришел. И одолел его умом да смекалкой крестьянский парень, сын бедной вдовы.
Вот как все вышло.
Звали парня Кристоффер, и жил он с матерью в худом домишке, на лесной поляне, неподалеку от троллевой горы. Скудно они жили, только и богатства было у них, что тощая коровенка, да и той корму не хватало. День-деньской, бывало, режет Кристоффер траву серпом, чтобы запасти скотине сена на зиму. А летом выгонял он корову на лужайку пастись. Только много ль травы на лужайке? Пощиплет корова то тут, то там, а брюхо-то у нее все равно пустое. Уж сколько раз порывался Кристоффер погнать корову подале в лес попастись, да вдова все не пускала. Боялась она, как бы тролль и парня, и скотину не сгубил.
Вот раз ослушался Кристоффер матери и забрел с коровой в лесную чащобу. «Зря мать меня троллем пугает,- подумал он. — Его-то небось и в помине тут нет».
Шел он так час, другой — глядь, открылась ему широкая поляна, а на поляне — высокая гора. И трава тут была до того густая и сочная, что любо-дорого поглядеть. Коровенка сразу на траву накинулась, а Кристоффер развалился на лужайке и давай на рожке наигрывать.
Вдруг загулял по лесу ветер, загрохотал гром, гора расступилась — и вылез из нее тролль. А был он до того страшный, что и сказать нельзя. Руки что бревна, борода по земле стелется, голова в тучи упирается. Увидел тролль Кристоффера да как закричит громовым голосом:
— Ты откуда явился?
А Кристоффер ни жив ни мертв стоит и слова вымолвить не может. Насилу-то перевел он дух и отвечает троллю:
— И…и…из д…д…дому…
— А дом твой где?
— Н-н-н-а оп-п-п-ушке…
— А сюда зачем пожаловал?
— Да вот…корову пасти…
Услышал это тролль и вовсе взбеленился. Шипит, урчит, фыркает, ногами топочет, кулачищами трясет.
— Ишь что удумал! — кричит он. — Корову на чужом лугу пасти! Забирай свою скотину да улепетывай отсюда подобру-поздорову! А попадешься еще раз — на себя пеняй. На куски разорву! За самые тучи зашвырну!
Вытянул Кристоффер корову прутиком по спине, и пустились они оба во всю прыть наутек.
А как вернулся парень домой — стало ему совестно, что тролль на него такого страху нагнал. И надумал он тролля перехитрить.
На другое утро собрался он опять в лес, попросил у матери кусок творога и сунул его за пазуху. А в лесу отыскал он птичье гнездо, схватил там пичужку и тоже за пазуху спрятал. Вот пришел он к троллевой горе, погнал корову пастись, а сам на пригорке разлегся и давай на рожке наигрывать.
Вдруг загулял по лесу ветер, загрохотал гром, гора расступилась — и вылез из нее тролль. Увидел он Кристоффера и вовсе взбеленился. Шипит, урчит, фыркает, ногами топочет, кулачищами трясет.
— Опять ты тут? — кричит.- Ну, гляди у меня!
Схватил тролль со злости каменную глыбу да так сжал ее в кулаке, что от нее только горсть песку осталась.
— Вот и тебя я так же раздавлю, коли будешь сюда таскаться да сон мой тревожить! — кричит он Кристофферу.
А Кристоффер и глазом не моргнет.
— Силен ты, да только до меня тебе все равно далеко, — говорит он троллю. — Я вот сожму камень, так от него и вовсе одно мокрое место останется.
Нагнулся он будто бы за камнем, а сам творог потихоньку из-за пазухи вынул и сдавил его рукой что было силы. Сыворотка-то из творога и потекла.
А тролль опять кричит:
— Зашвырну я тебя сейчас за самые тучи, да так, что ты и на землю не вернешься!
Схватил тролль камень, да как швырнет его в небо! Стал Кристоффер считать. Досчитал до ста тридцати двух, и тут камень оземь грохнулся.
— Ловок ты кидать, — говорит Кристоффер троллю, — только камень-то все-таки на землю упал! А теперь гляди, как я кидаю.
Нагнулся парень вроде бы за камнем, а сам потихоньку птичку из-за пазухи вынул и бросил ее вверх. Взмыла пичужка к поднебесью — только ее и видели! А тролль-то сослепу подумал, что это камень. Он, как и все нечистые, при дневном свете худо видел. Стал тролль считать, а Кристоффер смеется:
— Не трудись. Хоть век считай — не вернется камень на землю.
Призадумался тролль, глазами заморгал. «Эге, — решил он, — а парень-то, выходит, посильней меня!». И говорит он Кристофферу:
— Пойдем ко мне в работники!
— Отчего ж не пойти? — говорит Кристоффер. — Коли плату хорошую положишь — не откажусь.
— Плата тебе будет пять далеров да корм корове на всю зиму.
Ударили они по рукам и сговорились, что явится Кристофер к троллю на закате солнца. Пришел Кристоффер домой и рассказал матери, что нанялся в работники к троллю. Всплеснула вдова руками, заплакала:
— Что ж ты, сынок, натворил! Или не знаешь: кто к троллю попадет, вовек света белого не увидит и к людям не вернется!
А Кристоффер только посмеивается:
— Ничего, матушка! Авось все обойдется!
Собрал он свои вещички в узелок, надел теплую куртку на меху — единственное отцово наследство — да и пошел себе потихоньку в лес. А тролль уж его дожидается.
— Ну, говори, что делать надо? — спрашивает его Кристоффер.
— Пойдем натаскаем воды из ручья. Кирстен сегодня пиво варить будет.
А Кирстен хозяйство у тролля вела. И была она такая грязнущая да лохматая, что страх брал глядеть на нее. Тролль ее молодой девушкой от отца с матерью к себе в услужение забрал и навеки в своей горе заточил. И хоть прошло уж с того времени триста лет, оставалась Кирстен все такой же молодой, потому что те, кто у троллей живут, ни на один день не старятся.
Стал тролль по воду собираться и притащил из горы два большущих ведра.
— Вот и ведра, — говорит он Кристофферу. — Одно ты возьмешь, а другое я.
А Кристоффер видит, что ему и порожнее-то ведро не поднять, не то что с водой. Он и говорит троллю:
— Много ль в эти ведра воды наберешь? Давай лучше разом весь ручей домой притащим!
— И то дело! — обрадовался тролль. — Пойду скажу Кирстен.
Отшвырнул он ведро и назад к горе побежал. А потом вернулся и говорит:
— Кирстен не велела весь ручей тащить. Говорит, воды девать некуда будет.
— А я за такой малостью не пойду! — отвечает Кристоффер.- Я-то думал, у тебя и впрямь стоящее дело для меня найдется!
Сунул он руки в карманы, повернулся и прочь пошел.
Совестно тут стало троллю, что нет у него для Кристоффера работы по плечу. Взял он ведра и поплелся к ручью сам. Принес тролль воды и говорит Кристофферу:
— Пойдем на болото, надо торфу для печи натаскать.
Взяли они по плетеной корзине, а в каждую — человек пять упрятать можно. Еле-еле притащил Кристоффер пустую корзину на болото. А там торфу целые горы. Поглядел на них Кристоффер и говорит троллю:
— Чем такую малость тащить, не лучше ли все болото разом уволочь?
— И то правда! — обрадовался тролль. — Сбегаю скажу Кирстен.
Потом воротился и говорит:
— Кирстен не велела все болото тащить. Говорит, некуда ей будет столько торфу девать.
— Ну, тогда я и рук марать не стану,- отвечает Кристоффер. — Я-то думал, у тебя и впрямь стоящее дело для меня найдется.
И опять совестно стало троллю. Набрал он две корзины торфу и сам домой потащил. А Кристоффер руки в карманы заложил и идет себе рядом, посвистывает.
Вернулись они домой, а к тому времени солнце взошло, и тролль спать улегся. Дневного-то света тролли не переносят, и, когда все добрые люди трудятся, они спят.
Кирстен меж тем за прялку села, а Кристоффер рядышком примостился. Спать ему не хотелось — не больно-то он наработался нынче. Вот прядет Кирстен, а волосы ее нечесаные все в прялку лезут. Проведет она рукой по лицу, а на щеках полосы черные остаются. Стал тут Кристоффер над ней насмехаться, а Кирстен рассердилась и говорит:
— Что ты все зубы скалишь? Я-то, было, обрадовалась тебе. Думала, будет с кем словом перемолвиться. Ведь уж триста лет тут ни одной человечьей души не было.
— А ты бы умылась да причесалась,- отвечает ей Кристоффер.- Вот бы я и не стал над тобой насмехаться.
И тут рассказала ему Кирстен, что тролль уж давно к ней сватается, а она ему сказала, что не даст согласия, покуда не умоется и не причешется. Вот и ходит она теперь нечесаная и чумазая, только бы за тролля замуж не идти.
— Ну, тогда придется тебе потерпеть, покуда я с ним не разделаюсь,- сказал Кристоффер.
К вечеру пробудился тролль и велит Кристофферу с ним в лес по дрова идти.
— А топоры где же? — спрашивает парень.
— Топоры нам ни к чему,- отвечает тролль,- я деревья прямо с корнем из земли вытаскиваю.
— И верно, так-то оно лучше,- говорит Кристоффер.
Пришли они в лес и стали деревья выбирать. Видят — большущее дерево стоит, ствол в три обхвата.
— Вот это подойдет,- говорит тролль. А Кристоффер смеется:
— Этакая лучинка? Ну уж нет, выбирать, так выбирать. Пошли они дальше по лесу и видят другое дерево.
А ствол у него такой, что и шестеро не обхватят. Кристоффер на него и показал: «Вот это возьмем».
— Ты, хозяин, снизу тащи, а я тебе сверху помогать буду,- говорит он троллю.
Обрадовался тролль. «Вот, — думает, — славно! Сразу с двух концов тащить будем. И как это я раньше не додумался?»
Залез Кристоффер на самую макушку, уселся поудобнее на сук и стал звезды на небе разглядывать. А тролль внизу кряхтит-кряхтит, сопит-сопит, никак дерево вытащить не может. Кристоффер на него только покрикивает:
— Ну, веселей, веселей, хозяин! Или силенок не хватает?
Тянет тролль, урчит, фыркает. Дерево уж и скрипит, и качается, а никак не падает.
Кристоффер опять тролля подзадоривает:
— Поднатужься, хозяин! Дело на лад идет!
Озлился тут тролль, поплевал на лапы, примерился, да как рванет! Дерево на землю и повалилось. Еле-еле успел Кристоффер с него соскочить.
— Ну, хозяин, с какого конца нести будешь? — спрашивает он тролля. — За корни возьмешься или за верхушку?
— Уфф! — пыхтит тролль.- Погоди! Дай сперва хоть отдышаться малость!
А Кристоффер удивляется:
— Ишь ты, а я-то и не умаялся нисколечко!
Сидит тролль на поваленном дереве, никак дух перевести не может. Потом отдышался и говорит:
— Я за корни возьмусь, а ты за макушку.- Ему казалось, что так легче будет.
А Кристоффер с другой стороны забежал, за листья спрятался, сел на сук и кричит:
— Эгой! Взяли, хозяин! Понесли!
Тролль и потащил все дерево. Урчит, пыхтит, из сил выбивается.
А Кристоффер знай себе покрикивает:
— Веселей, хозяин! Не то до свету не управимся!
«Ну и парень! — дивится тролль.- И откуда в нем столько силы?» Под конец не вытерпел тролль и взмолился:
— Передохнуть бы немного!
— Как знаешь, хозяин,- отвечает Кристоффер. — По мне, так хоть бы и совсем без отдыху можно.
Отдыхает тролль и все на работника поглядывает. А тот сидит себе молодец молодцом, точно он и не работал вовсе. И затаил тролль против него лютую злобу. Не любят нечистые, коли кто сильней их оказывается. Немного погодя собрались они идти дальше.
— Теперь-то уж я за макушку потащу,- говорит тролль.- А то тебе, вроде, полегче было.
А Кристоффер забежал с другой стороны, за комель спрятался, сел на сук и принялся песенку насвистывать. И опять тролль все дерево сам потащил. Тащит, надрывается, на каждом шагу спотыкается. Насилу-то добрался он до своей горы.
— Ну и работенка! — отдувается тролль.
А Кристоффер отвечает:
— Что ж, работа как работа. Здоровым парням, вроде нас с тобою, в самый раз.
— А у меня так все косточки ноют. Боюсь, уж не надорвался ли я.
Повалился тролль на постель и заснул как убитый.
Много дней и ночей спал тролль, а Кристоффер меж тем с Кирстен беседу вел и в работе ей помогал.
Наконец проснулся тролль, выполз из горы, а в руке золотую палицу держит.
— Давай позабавимся,- говорит он Кристофферу, — станем эту палицу вверх подкидывать — кто выше?
— Давай, — согласился Кристоффер. -Только не жалко тебе твоей палицы?
— Как так? — удивляется тролль.
— Или забыл ты, как я кидаю? Запущу ее в небо — и поминай, как звали!
Тролль с перепугу даже пасть разинул. Это-то ему и в голову не пришло! Схватил он свою палицу да и уволок поскорей в пещеру. А Кристоффер тому и рад. Ему ведь троллевой палицы и не поднять даже, не то что на небо закинуть!
Немного погодя позвал тролль Кристоффера в лес орехи собирать. Взвалили они на спину по корзине, пошли в лес и забрались в густой орешник. Тут приметил Кристоффер неподалеку от орешника высохший ручей, а на дне его полным-полно камешков с орех величиной.
— Давай наперегонки собирать,- говорит он троллю.
— Ладно! — согласился тролль.
Принялись они за дело. Тролль по кустам рыщет, орехи собирает. А Кристоффер набрал полную корзину камешков, сверху орехами прикрыл — и готово!
Подивился тролль, что Кристоффер так скоро с работой управился. Опустил он свою корзину на землю и стоит, лапой пот утирает.
— Гляди, хозяин, пташка-то какая диковинная! — кричит Кристоффер.
— Где, где? — стал тролль во все стороны головой вертеть, чтобы пташку увидеть, а Кристоффер тем временем корзины и подменил. Себе с орехами взял, а троллю свою с камешками, подсунул.
Глазел-глазел тролль по сторонам, а потом и говорит:
— Никакой я пташки не вижу.
— Так уж она улетела давно! — отвечает Кристоффер. — Ну, ладно, пусть ее. Давай лучше орешков пощелкаем.
— Давай, — согласился тролль.
Сели они на пригорок, корзины перед собой поставили, набрали по горсти орехов и принялись щелкать. Кристоффер скорлупу выплевывает, ядрышками похрустывает. А тролль все зубы обломал — никак ему орешка не разгрызть.
— Ничего, хозяин! — утешает Кристоффер. — Чем скорлупа тверже, тем орех слаще.
Грыз тролль камешки, грыз, а под конец разозлился да как наподдаст ногой по корзине! Так все орехи по земле и рассыпались.
— Не надо мне этой дряни! — закричал тролль. — Высыпай и ты свои!
Вытряхнул Кристоффер из корзины орехи на землю, и пришлось им с пустыми руками домой идти.
Только от этих каменных орешков разболелись у тролля зубы, да так, что он света белого не взвидел. Завыл тролль, заскулил:
— Ой-ой-ой, как больно! Не знаешь ли, Кристоффер, средства от зубной боли?
— Знать-то я знаю,- отвечает Кристоффер. — Только ведь средство это не для слабосильных.
Струхнул тролль. Уж коли сам Кристоффер так говорит, то ему, троллю, и подавно этого лечения не вытерпеть. Работник-то куда сильнее его! Теперь уж тролль это уразумел!
Только боль все не унималась. Совсем невтерпеж стало троллю, и пришлось ему согласиться на лечение. Подвел тогда Кристоффер его к очагу и говорит:
— Набери в рот воды, сунь голову в огонь да и держи, покуда вода не закипит.
Сунул тролль морду в очаг и всю шерсть опалил. Крепился он, крепился, а потом как взвоет! А Кристоффер простачком прикинулся.
— Неужто не полегчало? — спрашивает он тролля.
— Зубам-то полегчало, да морду я всю пожег! — кричит тролль.
— Говорил я тебе, что средство это не для слабосильных,- отвечает Кристоффер.
Не впрок пошло троллю этакое леченье. Еще пуще он расхворался и вовсе в постель слег.
Лежал он много дней и все это время думал, как бы ему Кристоффера со света сжить. И надумал он хитростью его извести. На силы-то свои он больше не надеялся! Потолковал он об этом деле с Кирстен и сказал ей, что хочет работника убить, когда тот спать будет. А Кирстен отозвала Кристоффера в сторонку и говорит:
— Берегись! Тролль хочет с тебя, сонного, голову снеси Кристоффер только засмеялся в ответ:
— Что ж, пускай попробует!
Взял он глиняный горшок, надел на него свой красны ночной колпак, положил на подушку и одеялом наполовину прикрыл. Пускай думает тролль, что это его голова. А сам под кроватью затаился и захрапел громко, будто спит. Вы ждал тролль время, взял тихонько топор, подкрался к кровати и обухом по горшку хвать! Горшок-то и раскололся на мелкие черепки. Заурчал тролль от радости и уполз в свое логово. Только на закате приходит к нему Кристоффер и говорит:
— Ну, хозяин, какую ты мне работу назначишь?
Выпучил тролль глаза и пасть разинул. А Кристоффер зевает во весь рот и потягивается:
— Что-то худо мне нынче спалось. Дрянь какая-то на голову упала. Или, может, приснилось мне это?
С той поры тролль и вовсе всякую надежду потерял. Понял он, что этого парня ничем не проймешь. Лишился тролль сна и покоя, все думал, как бы ему работника одолеть. А Кристоффер тем временем сладко спал, вволю ел, да баклуши бил.
И вот однажды говорит тролль служанке:
— Надумал я, Кирстен, нашего работника до смерти об кормить, чтобы брюхо у него лопнуло. Надо только выведать у него, какое кушанье он всего больше любит.
А Кирстен побежала к Кристофферу и говорит:
— Тролль хочет, чтобы ты до смерти объелся. Ежели спросит он у тебя, какое кушанье тебе больше всего по вкусу, ты говори — каша с молоком. Он сам ее без памяти любит, так, может, он-то скорее от обжорства лопнет.
Спустя день говорит тролль Кристофферу:
— Надумал я, братец, пир горой закатить. Попотчую тебя на славу! Тебе какое кушанье больше всего по вкусу
— Каша с молоком, — говорит Кристоффер.
— Хи-хи-хи! Так ведь и я ее больше всего на свете люблю! — завизжал тролль.- Вот уж полакомимся мы нынче Ты сколько можешь съесть?
— Да уж котла два одолею,- говорит Кристоффер.
Хотя тролль больше одного котла каши зараз никогда не едал, но решил он от Кристоффера не отставать и велел Кирстен четыре котла каши настряпать.
— Гляди только, чтобы каша не рассыпчатая была, — наказал он. — От твердой-то крупы брюхо пучит, авось работник и лопнет скорее.
Отыскал Кристоффер громадный мешок, привязал его впереди, а сверху отцовскую куртку накинул, чтобы не видно было. Явился он к троллю, а тот уж его у котла с кашей дожидается. Завидел тролль, что Кристоффер новую куртку надел, и ухмыляется. Подумал он, что тот ради угощения так вырядился; хочет, стало быть, хозяина уважить.
Сели они у котла. Тролль по одну сторону, а Кристоффер по другую — так, что над котлом только его голова торчала. Тролль кашу уминает так, что за ушами трещит, а Кристоффер ложку до рта не доносит и кашу незаметно в мешок кидает.
— Ну, что, хороша каша? — спрашивает тролль.
— Хороша-то хороша, да мало ее. Мне бы еще котел-другой. А так только зубы разлакомишь.
Напугался тролль, как бы Кристоффер все один не слопал, и еще сильнее на кашу приналег. А Кристофферу только того и надо. Немного погодя отвалился тролль от котла и ложку бросил.
— Уф, ну и сыт я!
— Э, нет! Так не годится! — говорит Кристоффер.- Я-то еще не наелся, так что уж ты, хозяин, поддержи компанию.
Принялись они опять за кашу и ели, покуда ложки до дна не достали. Вдруг как схватился тролль за брюхо, как завопит не своим голосом:
— Ой-ой, не могу больше! Объелся до смерти! Сейчас лопну!
— Да и я, правду сказать, сыт по горло,- говорит Кристоффер.- Только меня-то уж никому не обкормить. Я средство знаю.
— Какое средство? — хрипит тролль.- Говори скорее! Чую, смерть моя близко!
Взял Кристоффер нож, разрезал мешок посредине, из него вся каша и вывалилась.
— Видишь? Я себе брюхо разрезал.. Сделай и ты так, а после ешь, сколько душа пожелает.
Затрясся тролль от страха. Где ж это видано, чтобы брюхо самому себе вспарывать?
А Кристоффер его подбадривает:
— Ну, смелей, хозяин! Ей-богу, нисколечко не больно!
А уж зато легко-то как сразу станет! — Протянул он троллю нож; и говорит: — Ты только попробуй, хозяин. Считаю до трех: раз, два, три!
И как только досчитал Кристоффер до трех, пырнул себя тролль ножом в брюхо и разрезал его сверху донизу. Взревел он так, что горы кругом задрожали, упал — и дух из него вон. А Кристоффер закричал:
— Эй, Кирстен! Ступай сюда поскорее! Жених-то твой околел! Теперь ты и помыться, и причесаться можешь.
Натаскали они воды и нагрели ее на очаге. А после засучил Кристоффер рукава и принялся отмывать Кирстен. Мыл он ее, тер и скреб три дня и три ночи. А потом завернул о Кирстен в десять одеял, чтоб не простыла с непривычки положил на постель отдыхать. Сперва Кирстен от холод дрожала, а потом мало-помалу отошла, согрелась. Встал она, надела свое красивое платье, что от отца с матерью привезла, и стала такой ладной да пригожей, что Кристоффер от нее глаз отвести не мог.
Собрали они все золото, серебро и драгоценные камень что тролль хранил, и вышли из горы. Сомкнулась гора за ними, и вход в нее тотчас закрылся, точно его и не бывало ни когда.
Шли они, шли лесом и пришли к домишку, где мат Кристоффера жила. Глядят — а домишка-то уж весь развалился и травой порос, и ни одной живой души в нем нету Ведь Кристофферу чудилось, что он всего месяц у тролль прослужил, а на самом деле — целых пятьдесят лет прошло У троллей-то совсем иной счет времени ведется. Из родни да земляков Кристоффера тоже никого в живых не оста лось. Женился Кристоффер на Кирстен, купили они до и усадьбу и жили счастливо до самой смерти.
А в троллевом королевстве такой слух прошел: объявился среди людей богатырь Кристоффер, и ни один тролль с ним совладать не может. Обуял троллей лютый страх, и сбежала вся троллиная нечисть из тех мест куда глаз глядят.
И с той поры могли люди и днем, и ночью без опаски ходить в Драгсхольмский лес.
