(12 оценки 4,58/5)
Загрузка...
О сказке
Живало-бывало, — жил дед да с другой женой. У деда была дочка, 
И у бабы была дочка.
Все знают, как за мачехой жить: перевернешься — бита и недовернешься — бита. А родная дочь что ни сделает — за все гладят по головке: умница.
Падчерица и скотину поила-кормила, дрова и воду в избу носила, 
Печь топила, избу мела — еще до свету… 
Ничем старухе не угодишь — все не так, все худо.
Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится — не скоро уймется. Вот мачеха и придумала падчерицу со свету сжить.
— Вези, вези ее, старик, — говорит мужу, — куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали! Вези ее в лес, на трескучий мороз.
Старик затужил, заплакал, однако делать нечего, бабы не переспоришь. 
Запряг лошадь:
— Садись мила дочь, в сани.
Повез бездомную в лес.
Свалил в сугроб под большую ель и уехал.
Девушка сидит под елью, 
Дрожит, озноб ее пробирает. 
Вдруг слышит — невдалеке Морозко по елкам потрескивает, 
С елки на елку поскакивает, пощелкивает. 
Очутился на той ели, под которой девица сидит, 
И сверху ее спрашивает:
— Тепло ли тебе, девица?
— Тепло, Морозушко, 
— Тепло, батюшка.
Морозко стал ниже спускаться, 
Сильнее потрескивает, пощелкивает:
— Тепло ли тебе, девица? 
— Тепло ли тебе, красная?
Она чуть дух переводит:
— Тепло, Морозушко, 
— Тепло, батюшка.
Морозко еще ниже спустился, 
Пуще затрещал, 
Сильнее защелкал:
— Тепло ли тебе, девица? 
— Тепло ли тебе, красная? 
— Тепло ли тебе, лапушка?
Девица окостеневать стала, 
Чуть-чуть языком шевелит:
— Ой, тепло, голубчик Морозушко!
Тут Морозко сжалился над девицей, 
Окутал ее теплыми шубами, 
Отогрел пуховыми одеялами.
А мачеха по ней уж поминки справляет, печет блины и кричит мужу:
— Ступай, старый хрыч, вези свою дочь хоронить!
Поехал старик в лес, 
Доезжает до того места, —
Под большою елью сидит его дочь, 
Веселая, румяная, в собольей шубе, 
Вся в золоте, в серебре, 
И около — короб с богатыми подарками.
Старик обрадовался, положил все добро в сани, 
Посадил дочь, повез домой.
А дома старуха печет блины, а собачка под столом:
— Тяф, тяф! 
— Старикову дочь в злате, в серебре везут, 
— А старухину замуж не берут.
Старуха бросит ей блин:
— Не так тявкаешь! 
— Говори: «Старухину дочь замуж берут, а стариковой дочери косточки везут…»
Собака съест блин и опять:
— Тяф, тяф! 
— Старикову дочь в злате, в серебре везут,
— А старухину замуж не берут.
Старуха блины ей кидала и била ее, собачка — все свое…
Вдруг заскрипели ворота, отворилась дверь, в избу идет падчерица — 
В злате-серебре, так и сияет. 
А за ней несут короб высокий, тяжелый. Старуха глянула — и руки врозь…
— Запрягай, старый хрыч, другую лошадь! Вези, вези мою дочь в лес да посади на то же место…
Старик посадил старухину дочь в сани, повез ее в лес на то же место, вывалил в сугроб под высокой елью и уехал.
Старухина дочь сидит, зубами стучит.
А Морозко по лесу потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает, на старухину дочь поглядывает:
— Тепло ли тебе, девица?
А она ему:
— Ой, студено! Не скрипи, не трещи, Морозко…
Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать, пощелкивать.
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
— Ой, руки, ноги отмерзли! Уйди, Морозко…
Еще ниже спустился Морозко, сильнее приударил, затрещал, защелкал:
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
— Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко!
Рассердился Морозко да так хватил, что старухина дочь окостенела.
Чуть свет старуха посылает мужа:
— Запрягай скорее, старый хрыч, поезжай за дочерью, привези ее в злате-серебре…
Старик уехал. А собачка под столом:
— Тяф, тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут.
Старуха кинула ей пирог:
— Не так тявкаешь! Скажи: «Старухину дочь в злате-серебре везут…»
А собачка — все свое:
— Тяф, тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут…
Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочь. Рогожу отвернула, а дочь лежит в санях мертвая.
Заголосила старуха, да поздно.
