Загрузка...
Жил себе поп. Нанимается к нему в батраки дурак.
— Что же с меня, — говорит поп, — возьмешь?
Батрак отвечает:
— День работать, а ночь на улицу гулять.
Поп тому и рад. Вот он день работал с попом в поле; ночь приходит — батрак на улицу пошел. Вернулся домой, стучит в воротах; встречает его попадья.
— Что ты, батрак, зачем? — говорит.
— Да вот день паши, а ночью опять работай на вас, — говорит батрак, — поп велел под печь колья класть — сушить.
Приносит батрак колья и начал под печку пхать; а под печкой-та сидит любовник попадьи — дьякон; все ему бока исколол. Дьякон жался, жался, не в мочь стало — лезет из-под печки.
— Батрак, молчи, пожалуйста, не сказывай, что был у попадьи.
Батрак смолчал; приходит он опять к попу в поле работать.
— Ну что, батрак, хороша ли улица была?
— Эх батюшка, славная!
Настает вечер, поп опять отпускает его на улицу. Приходит батрак домой, слушает под окном, что попадья разговаривает с дьяконом.
— Ну, как дурак опять придет? куда тебе спрятаться?
— Да куда! В закуту к овцам.
Вот батрак стучится:
— Отворитя ворота!
— Что ты? — спрашивает попадья.
— То-та, у вас день-то паши, а ночью иди скотину пой!
— Сама поила.
— Да не знаю: не то поила, не то нет; батька велел напоить.
Батрак выгнал скотину, а дьякон с овцами на четвереньках ползет; боится, чтоб как его не признал. Скотина пьет, а дьякон уперся — не идет в реку. Вот батрак его раз десять дубиной огрел.
— Что ж ты, скотина, нейдешь?
Дьякон жался, жался, да домой бежать. Батрак вернулся в избу и давай сажу обметать.
— На что это, батрак? — спрашивает попадья.
— Я не знаю; так попу захотелось.
Намел кошву большую сажи, поставил на полати, а сам пошел к попу в поле пахать.
Вот опять настал вечер — батрак на улицу идет. Слушает опять под окном: дьякон тут, али нет? Дьякон спрашивает:
— Куды-то мне спрятать ся будет?
— Лезь в кошву с сажею — на полатях стоит; авось дурак не догадается, — отвечает попадья. Батрак застучал в ворота. Попадья спрашивает:
— Кто это?
— Это я, матушка!
— Зачем ты, батрак?
— Вот тогда увидишь зачем.
Схватил веретье, идет в избу, накрыл кошелку с сажею, где дьякон сидел, увязал-упутал, вынес на телегу и повез со двора.
— Куда ты? погоди, не езди, поужинай.
— Некогда.
Вот едет он мимо одной мельницы, а навстречу ему помещик.
— Что ты, мужик, везешь?
— Черта везу.
— Покажи, пожалуйста, чтой-то за черт? Я сроду не видал!
Отвечает батрак:
— Нет, он уйдет; показать нельзя.
— Что же он тебе стоит?
— Сто рублев.
— Покажи.
— Да ведь уйдет!
— Я тебе плачу сто рублев за эвто.
Батрак развязал и говорит дьякону:
— Смотри же, беги прямо в речку.
Как выскочит дьякон, как бросится — бултых в воду! Барин ужаснулся:
— Эх, жаль, — говорит, — ведь взаправду ушел.
Отдает барин батраку деньги, а он, получимши сто рублев, поехал к попу в поле.
— Что ж, батрак, хороша ли улица была?
— Еще какая знатная!.
Целой день они работали; настает ночь, батрак опять на улицу просится. Приходит, слушает под окном, дьякон опять говорит попадье:
— Экая шельма! Как он меня осрамил. Ну, — говорит, — завтра я сам в поле поеду — пахать стану.
— А я тебе, — отвечает попадья, — наварю каши, нажарю поросятинки, лепешек наделаю, полуштоф вина припасу да все и принесу. Да как тебя найтить?
— Я буду по дороге стружки стругать; по тем стружкам прямо ко мне придешь. А лошадь у меня, сама знаешь, пегая — не то, что у попа, вороная.
Вот поутру встает попадья и принимается обед готовить, а батрак уже давно к попу воротился. Стали пахать. Пахали, пахали.
— Что, батрак, — говорит поп, — а не пора ли обедать?
— Нет, ище рано. Погоди маленько, нам попадья принесет славной обед.
— Эх, батрак, она сродясь не нашивала.
— Небось, батюшка, принесет.
Тут батрак взял — скинул с себя белые портки и навязал на свою лошадь, а стружки уж он давно перетаскал к себе на дорогу. Вот попадья несет обед по стружкам.
— Батька! Смотри-ка, вон попадья идет, обед несет.
— И то никак она.
Попадья увидала, что не туда попала, хотела было назад воротиться, а батрак во все горло кричит:
— Сюда, сюда неси, матушка.
Нечего делать, пошла прямо; поп обрадовался, бежит к ней, гриву растрепав:
— Ай да мать! Право слово умница.
А батрак стоит без портков.
— Прости, — говорит, — матушка, что без порток пахал, вишь какая жара.
Вот сели они обедать; попадья глядь-глядь по сторонам:
— Это кто там пашет?
— Отец дьякон, — говорит поп.
— Позови, поп, дьякона, а то скажет: вишь, не позвал.
— Батрак, поди позови.
Батрак пришел к дьякону и говорит:
— Ну, отец дьякон, поп узнал, что ты с его попадьею живешь, хочет топором тебя срубить. Нарочно затем и зовет тебя.
Дьякон не пошел. Батрак приходит и говорит попу:
— Нейдет — не хочет.
Попадья говорит:
— Эй, поп, поди сам, позови.
Поп пошел. Батрак и кричит ему:
— Захвати, батюшка, топор, у него собаки злы.
Поп захватил топор.
Вот дьякон увидел, что поп идет с топором, да скорее бежать с пашни; поп за ним.
— Что ты, дьякон, постой, постой!
Нет, тот все улепетывает. Попадья за ними вслед. Батрак подобрал все съестное-та, вышел на большую дорогу, сел, поедает да водочку попивает.
Наезжает на него помещик с борзыми и гончими собаками.
— Не видал ли ты, мужик, каких зверей тут?
— Э, да вон тут побежал в яругу волк, за волком медведь, за медведем лисица.
Помещик кинулся в яругу, распустил всех гончих и видит: поп бежит за дьяконом, попадья за попом… Плюнул и поехал куда ему надобно.
