Русская сказка

Жил себе поп. Нанимается к нему в батраки дурак.

— Что же с меня, — говорит поп, — возьмешь?

Батрак отвечает:

— День работать, а ночь на улицу гулять.

Поп тому и рад. Вот он день работал с попом в поле; ночь приходит — батрак на улицу пошел. Вернулся домой, стучит в воротах; встречает его попадья.

— Что ты, батрак, зачем? — говорит.

— Да вот день паши, а ночью опять работай на вас, — говорит батрак, — поп велел под печь колья класть — сушить.

Приносит батрак колья и начал под печку пхать; а под печкой-та сидит любовник попадьи — дьякон; все ему бока исколол. Дьякон жался, жался, не в мочь стало — лезет из-под печки.

— Батрак, молчи, пожалуйста, не сказывай, что был у попадьи.

Батрак смолчал; приходит он опять к попу в поле работать.

— Ну что, батрак, хороша ли улица была?

— Эх батюшка, славная!

Настает вечер, поп опять отпускает его на улицу. Приходит батрак домой, слушает под окном, что попадья разговаривает с дьяконом.

— Ну, как дурак опять придет? куда тебе спрятаться?

— Да куда! В закуту к овцам.

Вот батрак стучится:

— Отворитя ворота!

— Что ты? — спрашивает попадья.

— То-та, у вас день-то паши, а ночью иди скотину пой!

— Сама поила.

— Да не знаю: не то поила, не то нет; батька велел напоить.

Батрак выгнал скотину, а дьякон с овцами на четвереньках ползет; боится, чтоб как его не признал. Скотина пьет, а дьякон уперся — не идет в реку. Вот батрак его раз десять дубиной огрел.

— Что ж ты, скотина, нейдешь?

Дьякон жался, жался, да домой бежать. Батрак вернулся в избу и давай сажу обметать.

— На что это, батрак? — спрашивает попадья.

— Я не знаю; так попу захотелось.

Намел кошву большую сажи, поставил на полати, а сам пошел к попу в поле пахать.

Вот опять настал вечер — батрак на улицу идет. Слушает опять под окном: дьякон тут, али нет? Дьякон спрашивает:

— Куды-то мне спрятать ся будет?

— Лезь в кошву с сажею — на полатях стоит; авось дурак не догадается, — отвечает попадья. Батрак застучал в ворота. Попадья спрашивает:

— Кто это?

— Это я, матушка!

— Зачем ты, батрак?

— Вот тогда увидишь зачем.

Схватил веретье, идет в избу, накрыл кошелку с сажею, где дьякон сидел, увязал-упутал, вынес на телегу и повез со двора.

— Куда ты? погоди, не езди, поужинай.

— Некогда.

Вот едет он мимо одной мельницы, а навстречу ему помещик.

— Что ты, мужик, везешь?

— Черта везу.

— Покажи, пожалуйста, чтой-то за черт? Я сроду не видал!

Отвечает батрак:

— Нет, он уйдет; показать нельзя.

— Что же он тебе стоит?

— Сто рублев.

— Покажи.

— Да ведь уйдет!

— Я тебе плачу сто рублев за эвто.

Батрак развязал и говорит дьякону:

— Смотри же, беги прямо в речку.

Как выскочит дьякон, как бросится — бултых в воду! Барин ужаснулся:

— Эх, жаль, — говорит, — ведь взаправду ушел.

Отдает барин батраку деньги, а он, получимши сто рублев, поехал к попу в поле.

— Что ж, батрак, хороша ли улица была?

— Еще какая знатная!.

Целой день они работали; настает ночь, батрак опять на улицу просится. Приходит, слушает под окном, дьякон опять говорит попадье:

— Экая шельма! Как он меня осрамил. Ну, — говорит, — завтра я сам в поле поеду — пахать стану.

— А я тебе, — отвечает попадья, — наварю каши, нажарю поросятинки, лепешек наделаю, полуштоф вина припасу да все и принесу. Да как тебя найтить?

— Я буду по дороге стружки стругать; по тем стружкам прямо ко мне придешь. А лошадь у меня, сама знаешь, пегая — не то, что у попа, вороная.

Вот поутру встает попадья и принимается обед готовить, а батрак уже давно к попу воротился. Стали пахать. Пахали, пахали.

— Что, батрак, — говорит поп, — а не пора ли обедать?

— Нет, ище рано. Погоди маленько, нам попадья принесет славной обед.

— Эх, батрак, она сродясь не нашивала.

— Небось, батюшка, принесет.

Тут батрак взял — скинул с себя белые портки и навязал на свою лошадь, а стружки уж он давно перетаскал к себе на дорогу. Вот попадья несет обед по стружкам.

— Батька! Смотри-ка, вон попадья идет, обед несет.

— И то никак она.

Попадья увидала, что не туда попала, хотела было назад воротиться, а батрак во все горло кричит:

— Сюда, сюда неси, матушка.

Нечего делать, пошла прямо; поп обрадовался, бежит к ней, гриву растрепав:

— Ай да мать! Право слово умница.

А батрак стоит без портков.

— Прости, — говорит, — матушка, что без порток пахал, вишь какая жара.

Вот сели они обедать; попадья глядь-глядь по сторонам:

— Это кто там пашет?

— Отец дьякон, — говорит поп.

— Позови, поп, дьякона, а то скажет: вишь, не позвал.

— Батрак, поди позови.

Батрак пришел к дьякону и говорит:

— Ну, отец дьякон, поп узнал, что ты с его попадьею живешь, хочет топором тебя срубить. Нарочно затем и зовет тебя.

Дьякон не пошел. Батрак приходит и говорит попу:

— Нейдет — не хочет.

Попадья говорит:

— Эй, поп, поди сам, позови.

Поп пошел. Батрак и кричит ему:

— Захвати, батюшка, топор, у него собаки злы.

Поп захватил топор.

Вот дьякон увидел, что поп идет с топором, да скорее бежать с пашни; поп за ним.

— Что ты, дьякон, постой, постой!

Нет, тот все улепетывает. Попадья за ними вслед. Батрак подобрал все съестное-та, вышел на большую дорогу, сел, поедает да водочку попивает.

Наезжает на него помещик с борзыми и гончими собаками.

— Не видал ли ты, мужик, каких зверей тут?

— Э, да вон тут побежал в яругу волк, за волком медведь, за медведем лисица.

Помещик кинулся в яругу, распустил всех гончих и видит: поп бежит за дьяконом, попадья за попом… Плюнул и поехал куда ему надобно.